Архитектор Кекушев Лев Николаевич
Годы жизни: 1863г. - 1919г.
Среднее образование получил в Виленском реальном училище. С 1883 по 1888 гг. учился в Институте гражданских инженеров (СПб.), который закончил с правом на чин Х класса; был зачислен в Техническо-Строительный комитет МВД. С 1889 г. работал помощником по постройке зданий и водонапорной башни на Санкт-Петербургских скотобойнях.
С 1890 г. вышел в отставку с государственной службы, посвятив себя, главным образом, частной практике. Работал в Москве. Сначала (с 1890 1893 гг.) был помощником архитектора С. С. Эйбушитца на постройке Центральных бань и Охотного ряда, затем работал самостоятельно. В 1893—1898 гг. состоял участковым архитектором. В 1898—1899 гг. преподавал в Техническом училище., совмещая эту работу с преподаванием в Строгановском училище (до 1901 г.), затем в 1901—1904 гг. вел занятия в Московском инженерном училище путей сообщения.
Прекрасный рисовальщик, Кекушев в 1890—х гг. много проектировал в области декоративно—прикладного искусства — делал рисунки бронзовых, деревянных и цинковых предметов для различных московских фабрик. С 1898 по 1901 гг. преподавал серебрение, железную ковку и композицию в Строгановском художественно-промышленном училище технического рисования.
Активная работа К. в художественной промышленности в 1890-х годах позволяет предположить, что его роль в процессе трансформации стиля предметной среды того времени была весьма значительной. Именно в его великолепных, изящных рисунках для многочисленных предметов быта и убранства интерьеров обнаруживались явные приметы нового — формировавшийся в те годы русский модерн оплодотворялся лёгкой и радостной игрой карандаша, без усилий сплетавшего прихотливые орнаментальные узоры. Точность передачи стилизуемого прототипа, важная для архитектора — эклектика, посте — пенно уступала место изысканному линеарному маньеризму, синтезировавшему приметы разных эпох в новое целое, обладавшее качеством бесспорной современности.
В 1890—х гг. к зодчему пришел настоящий успех и известность в среде состоятельных московских заказчиков — Кузнецовых, Хлудовых, Носовых и т.д. Как и в области декоративно—прикладного искусства, внутренний переход мастера к стилю модерн составил стержневое направление его архитектурной работы тех лет. Сначала это проявлялся, главным образом, в деталях, не затрагивая объёмно-пространственной композиции: великолепны нарисованные им решетки балконов в доходном доме Григорие-Богословской церкви (1888—1893, совместно с арх. С. И. Тихомировым) на Б. Дмитровке, прелестны скульптурные маски юных дев с распущенными волосами над входами в доходный дом Гагарина (1890—1893) в Варсонофьевском переулке.
Богадельня им. И. Н. Геер (1892—1899) также, несмотря на выразительную пластику фасадов, ещё целиком оказалась во власти традиционного языка эклектических форм. Перестройка особняка Т. и Коробкова (18941896, совместно с С. С. Шуцманом) на Пятницкой улице композиционно ближе модерну, хотя и сохранило облик эклектического сооружения. Доходный дом наследниц Хлудовых (1894— 1896) — одно из известнейших произведений московской архитектуры конца XIX в. — уже активно развивало черты нового стиля лишь в деталях сохраняя налёт эклектики.
Неразрывную связь архитектурных построек К. с эстетикой символизма удачно иллюстрирует усадебный дом М. С. Грачёва в Ховрино (Грачевке) (1898—1900). Его облик был по желанию заказчика был намеренно уподоблен игорному дому в Монте — Карло, некогда еде давшего его богатым. Зодчий блестяще интерпретировал прототип, возведённый известным французским архитектором Шарлем Гарнье, внеся в ховринский дом множество узнаваемых соответствий. Однако очевидны и различия. Самое яркое из них — акцентированная асимметрия творения К. Сложная композиция составлена из разновеликих объёмов, которые наглядно обнаруживают планировочную структуру дома. Этот новаторский приём, одним из родоначальников которого был К., в дальнейшем получит не только развитие в его собственных постройках, но и станет одним из важнейших признаков объёмно — пространственных новаций модерна.
Появление в Грачевке, хотя и вольной, но узнаваемой копии казино в МонтеКарло отражало характерное для эпохи символизма желание эмоционального повтора каких-то реальных жизненных впечатлений. В своей усадьбе М. С. Грачёв увековечивал свою любимую мечту, создавал образный камертон, постоянно напоминавший о прошлом. Этим актом сотворчества хозяин усадьбы брал на себя роль "художника жизни" (употребляя слова Ницше), столь притягательную для мировоззрения символизма. Инициированный им в Подмосковье образ сооружения далёкого средиземноморского курорта создавал эффект своеобразного "двоемирия", небывалую культурную комбинацию, весьма притягательную для символистской эстетики. Прочитываемая в усадьбе Грачевка калейдоскопичность, разноплановость образов — своеобразное выражение сопричастности человека эпохи символизма всем культурам мира.
Этот импульс прочитывался и в первом целостном произведении московского модерна — собственном особняке К. (1898—1899) в Глазовском переулке (сразу после постройки проданном О. Листу), где налицо были мотивы романского зодчества. Они проявили себя в растительной орнаментике, своеобразной трактовке редких ордерных
элементов и каменного цоколя. Эти стилевые черты говорит о знакомстве и увлечении К. достижениями бельгийского Ар Нуво и, особенно, его знаменитого вдохновителя Виктора Орта. Также, как у него, в работах к. архитектурные элементы удачно сочетались с явными изобразительными приметами модерна — мозаичным фризом, составленным из подснежников — цветов весны, символа пробуждения природы, чистоты и свежести ранней молодости, и мозаичным панно, изображающим подводный мир (автор В. Валькот (?) — водоросли и рыб, привлекающих не только своей таинственностью, сокрытостью от любопытных глаз, но и причудливой красотой, ярким экзотическим многоцветьем.
Разрабатывая свой "романизированный" вариант модерна, К. обращался к проектированию функционально различных сооружений. Среди его построек рубежа веков станция Московско — Брестской железной дороги "Одинцово" (18981899), перестройка особняка И. И. Некрасова (1899) на Гоголевском бульваре, особняк М. С. Саарбекова (1899—1900, при участии С.С. Шуцмана) на Поварской улице, Никольские (Иверские) торговые ряды (1899— 1900, при участии С. С. Шуцмана), особняк А. И. Кекушевой, (1900—1903) на Остоженке и т.д. Перечисленные сооружения, отмеченные ярким индивидуальным авторским почерком, показывают, что на рубеже веков К. заявил себя не только в качестве родоначальника московского варианта нового стиля, но и его наиболее последовательного и художественно одарённого последователя. Действительно, автор первой постройки в стиле модерн в Москве, оказался верен стилю на протяжении 19001910х гг.
Имя К. неотъемлемо от истории строительства гостиницы "Метрополь" — ключевого произведения московского модерна. В 1898—1900 гг. он был назначен главным архитектором Северного Домостроительного Общества, которое возводило гостиницу "Метрополь", и главным архитектором Санкт-Петербургского Общества Страхования, намечавшего в тот период развернуть в Москве строительство фешенебельных особняков в новом стиле — оба Общества оказались активными проводниками модерна в городскую застройку. И хотя К. оказался в итоге не единственным автором "Метрополя", (несмотря на полученную им 1-ю премию на конкурсе на проект фасада), он во многом предопределил его объёмно—пространственную композицию и стилистическое решение.
Живописный динамизм объёмов, мастерское владение режиссурой внутренних пространств, изысканная прорисовка деталей — вот те качества, которые присущи постройкам зрелого кекушевского модерна 1903— 1907 годов при всём различии их облика.
Особняк В. Д. Носова (1903) на Электрозаводской улице, возведённый в стиле загородных дач с обширными террасами, фигурными козырьками и фигурными резными обрамлениями, явился редким примером использования декоративных приёмов франко-бельгийского Ар Нуво в деревянном сооружении. Стилистически близки ему и другие деревянные произведения К. — дачи В.А. Лыжина в Ивантеевке и И.И. Некрасова в имении "Райки", а также служебные постройки, в том числе конюшня, в имении Н.П. Малютина.
Особняк И. А. Миндовского (1903) на Поварской улице — одна из лучших построек московского модерна — также демонстрирует интерпретацию франко-бельгийских мотивов, но уже в более привычном материале — камне, металле и т.д. Металлическая ограда особняка (по переулку и улице) с великолепными коваными решетками и створки ворот образуют рисунок, напоминающий крылья бабочки, весьма характерный для эстетики символизма. Особняк занимает среди произведений К. особое место, именно благодаря разнообразию элементов его внешнего и внутреннего декоративного убранства. Великолепны цветные витражи вестибюля—холла, мраморная лестница с бронзовыми львиными масками, скульптурный фриз парадной лестницы, окна с характерным для эпохи модерна орнаментальным "травлением" на стёклах. Все они обнаруживают мастерство зодчего в реализации идей Gesamtkunstwerk,
К числу специфических приёмов зодчего относится щедрое использование скульптурной декорации — настенных рельефов и круглых скульптур. Как правило, они представляют собой аллегорию или символ. Буквально все его произведения украшены либо скульптурами львов, либо львиными масками. Таким образом, верный своей эпохе, настроенной на считывание тайных смыслов, на многозначность архитектурных деталей, Лев (!) К. зашифровывал свою авторскую подпись. Особняк И. А. Миндовского украшает рельефное панно с фигурками голеньких путти — аллегориями искусств: один играет на дудочке, другой высекает вазу, третий с циркулем размышляет над листом бумаги.
Символичны были и скульптуры (частично утрачены) доходного дома И. П. Исакова
Особняк И. А. Миндовского
доходного дома И. П. Исакова
(1904—1906), неповторимый облик которому придавали тонкая игра света и тени на фасаде, умелое сочетание выпуклых и вогнутых поверхностей, разнообразие рисунков криволинейных оконных рам (на каждом этаже своих), металлическое кружево балконов и выразительный, богато декорированный козырёк—карниз, обводящий по контуру верх сооружения.
Как незаурядный мастер интерьера К. заявил себя не только в целостных ансамблях возведённых им особняков, но и в оформлении интерьеров уже существующих зданий. Он отделал несколько интерьеров и устроил вход со стороны Арбата в ресторане "Прага" (1906), а также сделал мастерское оформление залов в особняке И. А. Морозова на Пречистенке (1905— 1908), где полностью подчинил свою индивидуальность задуманной в них владельцем экспозиции. В частности, он великолепно оформил зал для живописных панно М. Дени на античные сюжеты — лучшем ансамбле произведений художника.
Едва ли не самым выдающимся произведением позднего модерна в Москве, лебединой песней стиля мог стать ресторан И. А. Скалкина "Эльдорадо". Упругость линий, образовывавших и в плане, и на фасаде удивительное по красоте и гармонии целое, уникальный пространственный замысел, задолго до известных опытов 1920—х годов, создавший серию "перетекающих" друг в друга пространств всё это демонстрирует кекушевский проект здания (1907), к сожалению, осуществлённый другим архитектором с большими отступлениями от первоначального замысла.
Исчезновение модерна из архитектурной практики Москвы конца 1900—1910— х годов повлияло на сокращение профессиональной деятельности К., обладавшего ярко индивидуальным архитектурным почерком в этом стиле. Симбиоз модерна с входившим в моду неоклассицизмом удавался зодчему меньше (например, корпус хирургической лечебницы С. М. Руднева (левая часть) в Серебряном пер.).
Последние годы жизни К. были омрачены болезнью, повлиявшей на постепенный отход его от профессиональной деятельности.
Нащокина М.В. Архитекторы московского модерна. М., Жираф. 1998.С.158